- В прессе были репортажи, что Майкл злоупотреблял лекарствами и что его семья предпринимала неудачные попытки вмешаться. Вы видели, чтобы он злоупотреблял лекарствами, когда вы были женаты?
- Нет. Нет-нет-нет. Если бы такая проблемы была, детей бы там не было. Я, возможно, кажусь вам эдакой нерадивой матерью, но нет. Нет.
***
- Вы были Дебби Роу, обычной Дебби, а потом вдруг оказались в центре внимания прессы, когда вышли замуж. С этого момента внимание к вам не утихает. Скажите, каково это, когда каждый день приходится сталкиваться со всем этим?
- В последние пару лет стало полегче. Но поначалу было так, что даже трудно описать словами. На самом деле, я даже не ожидала такого, я не думала, что это настолько важно для всех.
- Расскажите, как к вам относились.
- Поначалу меня постоянно преследовали. И умом ты понимаешь, что все, что им нужно, это фотография. Но это вторжение в личную жизнь. И умом ты понимаешь, что фотоаппарат не причинит тебе вреда, потому что это всего лишь фотография. Но это моя фотография. И если бы я хотела распространить свою фотографию, я бы сама это сделала. Я бы сказала, вот она беременная я, фотографируйте. Но для меня беременность – это нечто очень личное и интимное. И это касается только меня и Майкла. Это не между мной и всем миром. Майкл на сцене – это Майкл на сцене. И для всего мира это их Майкл. Но это не мой Майкл, это не человек, за которого я вышла замуж и которому родила детей. Они не видят того Майкла, которого вижу я. И мне жаль их, жаль, что они не видят его таким, потому что он такой чудесный.... *плачет* Простите... На самом деле, он очень прекрасный, любящий, заботливый человек. И в прессе его показывают не таким, какой он на самом деле. И меня это ужасно бесит. Нет другого человека, который был бы лучшим отцом, чем он. И меня выводят из себя все те, кто говорит, что он плохой родитель. Никто никогда не читал о том, как растить и воспитывать детей, больше, чем он, никто не совершенствовал искусство быть родителем лучше, чем он. Быть родителем – это искусство. Звание родителя надо заработать. Только потому что ты делаешь ребенка или производишь его на свет, - это не делает тебя автоматически матерью или отцом. Это звание надо заслужить. Мои дети не называют меня мамой, потому что я сама этого не хочу. Они – дети Майкла. Я не говорю, что они не мои дети, но я родила их, потому что я хотела, чтобы он стал отцом. Я считаю, что есть такие люди, которые должны быть родителями. И он один из таких людей. У нас нетрадиционная семья. И если это кого-то беспокоит, очень жаль, что они так узко смотрят на вещи. Мы семья. Майкл и я всегда будем связаны с детьми. Я всегда буду поддерживать его, я всегда буду поддерживать детей. И люди говорят вещи, типа, "не могу поверить, что она бросила своих детей". Бросила? Я бросила своих детей? Я не бросала своих детей. Мои дети находятся со своим отцом – там, где они должны находиться. Говорю вам, он самый прекрасный отец. Такой заботливый. Прежде чем ребенку что-то понадобится, он уже предугадывает это. И... это не для меня.
- Вы хотели иметь детей до того, как познакомились с Майклом?
- Нет.
- То есть это не то, что вы бы хотели сделать для себя?
- Нет. Нет. Эти дети – плод любви. Я помню этот разговор. Я сказала "позволь мне сделать это для тебя". Он сказал "ты сделаешь это ради меня?" И я сказала "да, я хочу, пожалуйста, позволь мне это сделать." И он сказал "почему?" "потому что я люблю тебя". Какая еще причина может быть?
- Как вы думаете, почему эта ситуация привлекает такое внимание? Почему оно не утихает, почему оно настолько пристальное?
- Почему такое внимание ко мне? Даже не представляю. Не представляю. Может быть, потому что это не их дело. И люди любят посплетничать.
- Майкл предупреждал вас о таком внимании со стороны прессы?
- Да.
- Что он сказал вам?
- Он сказал "ты себе не представляешь, на что они способны". И я сказала "да ладно, Майкл, брось. Это же ребенок, кому какое дело. У нас с тобой будет ребенок. Брось.. Что в этом такого странного? У нас всего лишь будет ребенок. Это чудесно, и здорово, и прекрасно". Но как же я ошибалась! Как выяснилось, это совсем не так.
- И как об этом писали?
- Помню, поначалу, когда никто не знал, этобыл наш маленький секрет. Но постепенно я становилась все больше и больше. И в какой-то момент я узнала, что моя беременная фотография оценивается в полмиллиона долларов. Почему так? Они что, никто не видели беременную женщину? Я что, должна выглядеть по-другому, потому что я беременна ребенком Майкла? Беременность – это беременность. Так что все это было очень большим стрессом. И было настолько плохо, что я взяла неделю отпуска на работе, и уехала на ранчо, и попыталась успокоиться. А потом позвонил Майкл и сказал "приезжай в Австралию". И я приехала.
- Ходили слухи, что у вас дома был целый алтарь, посвященный Майклу, что вы были большой его фанаткой, прежде чем познакомились с ним. Это правда?
- *Смеется* Должна признаться, что когда я была маленькой девочкой, у меня на стене висела его фотография рядом с фотографиями Бобби Шермана, Джека Уайлда и Донни Осмонда. Что же касается моей квартиры, у меня была очень красивая фотография, которую потом напечатали на обложке одного из журналов, когда ее украли из моей квартиры и использовали без моего разрешения. Она стояла у меня камине. Еще на камине стояли свечи. У меня на камине были свечи, была фотография нас с Майклом, фотография одной из моих собак, фотография моих племянников. Что вы называете алтарем?... Нет. Нет, никакого алтаря не было.
- Никакого алтаря?
- Никакого алтаря, уж извините.
- А что вы обычно делали? Вы часто ездили на ранчо? Он начал флиртовать с вами? Это был обычный роман, когда мальчик знакомится с девочкой, который постепенно развивался?
- Что вы имеете в виду, говоря о флирте?
- Ну, не знаю... Пытался вас поцеловать или еще что...
- Это, видите ли... Вот этого не надо... О таких вещах я не рассказываю. Об этом мы говорить не будем. Я думаю, у нас с ним очень много общего в характере, в том что касается флирта и шутливого поведения и всего такого. Но не думаю, что могу вам сказать в подробностях, когда все началось.
- Вы занимались сексом?
- Товарищи, почему вам так интересно, занимались ли... Я вам вот что скажу, когда вон так дверь закрывается, то то, что происходит дальше, касается только меня. Вас это не касается. И с вашей стороны очень неприлично задавать такие вопросы. Так что мой ответ вам – это очень неприличный вопрос.
- Хорошо. Хорошо.
- Так что... *качает головой* Этой темы мы касаться не будем.\
- Хорошо.
- Спасибо.
- Еще были сообщения, что вам заплатили за то, чтобы вы родили ему детей. Что вас использовали, словно донора спермы, если бы вы были мужчиной. Это правда?
- Серьезно? Думаю, что ни у кого бы денег не хватило, чтобы позволить себе мои услуги. Нет. Нет, это неправда.
- Почему вы поженились?
- Чтобы попытаться избежать всех этих косых взглядов, которые преследуют, когда появляются дети вне брака. Детям и так в жизни будет нелегко, так что им не нужен был еще и этот ярлык. На их отца и так уже навесили столько ярлыков. Поэтому мы попытались предотвратить это. Я думаю, что брак необходим, когда есть дети. На мой взгляд, это необязательно, если детей нет. Я считаю, что это необязательно – кому-то нужна эта бумажка, а кому-то нет.
- Когда вы узнали, что у вас будет Принс?
- Ох уж эти даты... Думаю, я начала мучить своего врача, когда у меня было два дня задержки. И я говорила ему "надо сделать анализ!" На самом деле, сначала у меня был выкидыш. До того, как у нас родился Принс. И я была просто убита этим. Я была раздавлена. Я думала "боже мой, я не смогу иметь детей, это ужасно, и мне уже 38 лет, и я не могу в это поверить, я так хочу этого, и все рушится". Но это случилось, ничего не поделаешь.... И кто был со мной и поддерживал меня все это время? Майкл.
- А потом вы попробовали еще раз?
- Ага.
- То есть Принс, определенно, был желанным ребенком?
- Конечно. Абсолютно. Оба наших ребенка были желанными. Если бы это было не так, их бы просто не было.
- Как Майкл сделал предложение? И какая была свадьба? Он опустился на колено и вручил вам кольцо? Как все это произошло?
- Когда я была в Неверленде и рыдала без остановки, он сказал "приезжай в Австралию". И я сказала *хлюпает носом* "хорошо".
- Почему вы плакали?
- Потому что меня постоянно преследовали люди, и я думала, что моя жизнь кончена. И я не знала, чего ожидать и почему все это происходит. Я просто не понимала всего этого. Мы до этого обсуждали брак, но не приходили к какому-либо решению на этот счет.
- Он подарил вам кольцо?
- Да. Я не принесла его, потому что это нечто личное. Уверена, что где-то вы можете найти фотографию кольца. Я храню его дома, в особом месте.. Это не алтарь. Просто особое место. *смеются* И мы поженились. И пробыли в Австралии, по-моему, неделю. Он был там в турне. Потом мы вернулись. И он приставил ко мне нянек и телохранителей, чтобы я могла ходить на работу и всякое такое. Но ситуация все накалялась. И он сказал "здесь небезопасно, я не хочу, чтобы ты тут жила". И мы упаковали все мои вещи, и я поехала пожить у очень хороших друзей.
- А как насчет медового месяца?
- Он же работал! О чем вы думаете вообще?!
- То есть у вас не было никакого медового месяца?
- Снова здорово. Что это вообще такое – медовый месяц?
- Ну, когда ходишь по пляжу....
- Мы были в Австралии. Это очень красивая страна.
- Вы поженились очень быстро? Вас поженил священник?
- Мировой судья. С нами там были друзья. Церемония прошла очень быстро. Я была очень уставшая, я только прилетела. А он только что дал концерт. И после концерта он всегда очень взбудораженный. И я прошептала "я очень хочу спать, я еще в том часовом поясе".
- У вас была первая брачная ночь?
- Не было, потому что я была очень уставшая. А он только закончил концерт. А я просто валилась с ног. Мы были в одном номере, и я открыла дверь и сказала "мне нужно пойти в другое крыло здания, мне очень надо отдохнуть, я беременная". И он рассмеялся, потому что в его номере после концертов всегда куча народу. И я ушла в другую часть здания, где был номер его ассистента, и там отдохнула.
- Значит, это был ненастоящий брак? Вы не делили одну постель?
- На мой взгляд, это очень неприличный вопрос. То, что происходит за закрытыми дверями между мной и моим мужем, касается только нас с ним. Не знаю, как еще я могу это до вас донести. Понимаете? Это касается только меня и Майкла. Если у нас бывают гости (представляю, что пресса напишет, что у нас была оргия), если у нас бывают гости, то да, тогда давайте говорить об этом – мы сидим все вместе и смотрим телевизор.
Когда ты кого-то любишь, то самое лучшее, на мой взгляд, происходит, когда ты просыпаешься среди ночи и просто смотришь на него. И видишь красоту и это спокойствие. И умиротворение. То, какой этот человек на самом деле. Ведь днем бывает постоянный стресс. А так я могу смотреть на него часами, потому что это покой.
- Расскажите про роды. Каково это было – давать жизнь своему первенцу?
- Это очень неоднозначно. Это трудная работа. Опять же, вы должны понимать... Вы спрашиваете – я отвечаю. И вы должны понимать, что я пошла на это не для того, чтобы становиться матерью. Женщины, которые хотят стать матерью, с нетерпением ждут этого момента. И мы были взволнованы. Майкл, определенно, был более взволнован, чем я. Он так разволновался, когда у нас начались схватки. И он был со мной, у нас были фильмы, музыка. Все продолжалось 23 часа. И у меня очень живописная речь. И каждый раз, когда я открывала рот, чтобы что-то сказать, Майкл прерывал меня всякими безобидными словами.
- Ему не нравится, когда ругаются?
- Он считал, что это ни к чему. Что можно обойтись и другими словами. Но он все время был там со мной. Держал меня за руку. Гладил меня по голове. По-моему, один раз меня вырвало, и мне было так неудобно. А он сказал "перестань, все хорошо, все это прекрасно и чудесно". А я сказала "я сейчас умру". "Нет, ты не умрешь, все прекрасно". Потом мы посмотрели друг на друга и решили, что вся эта техника дыхания – кто-то на этом очень сильно разбогател. А мне лучше дайте эпидуралку. А потом родился Майкл. Бам, и появился. И он говорил "о боже, это так прекрасно". У меня медицинское образование, и я знаю, что никаким образом это не может быть прекрасно – кровь и всякое такое. Простите, я не такая. И я говорю "Майкл, все это не может быть таким уж прекрасным". А у него были слезы на глазах. И родился его сын. И у него было такое выражение лица... *плачет* Я никогда не видела его таким счастливым. И именно благодаря этому все это стало таким чудесным для меня. Когда я увидела выражение его лица. И он перерезал пуповину. И ребенка забрали, а потом они с ребенком ушли. И он постоянно подходил ко мне и спрашивал "ты хорошо себя чувствуешь?" "да, я в порядке, я в порядке". И самое хорошее в Ceasers (больница) – это то, что они всегда все держат в секретности, как вам известно. Я не помню всю эту хореографию, как мы уезжали из больницы. Каким-то образом мы все выбрались. А до Майкла было не достучаться, потому что он был со своим сыном. "Как все себя чувствуют? – У них все хорошо". Знаете, как обычно говорят "мать и ребенок чувствуют себя хорошо". Так вот, отец и ребенок чувствовали себя хорошо. И это было прекрасно.
- У вас были какие-нибудь сомнения по поводу того, стоит ли позволять своему ребенку расти на ранчо с Майклом?
- Нет. С чего бы у меня были такие сомнения? Я говорю без сарказма. Но действительно, с чего бы? Там словно рай. Вы бывали на ранчо?
- Нет.
- Это место настолько близко к раю, насколько вообще можно к раю приблизиться. Где еще, кроме рая, тебя окружат постоянной заботой и любовью, будут следить, чтобы все было в порядке, чтобы там было тихо и спокойно, чтобы если тебе что-то было нужно, это моментально выполнялось.
- Вам хотелось жить там семьей, с ними? Ведь вы там не жили. Вам хотелось быть частью всего этого? Быть мамой?
- Я вам уже объяснила свой взгляд на материнство. По-моему, объяснила. Так что, возможно, я повторюсь, но я действительно так считаю – звание родителя надо заслужить. Мы семья. Мы нетрадиционная семья. Про Оззи Озборна все думают, боже, ну и чудная семейка. Но он, возможно, один из самых любящих отцов. И он, и Майкл. Для них обоих семья – это самое важное. И людям трудно в это поверить. И я не понимаю почему. Только из-за того, что вы не живете вместе и не едите одну и ту же еду, сидя за одним столом в одно и то же время, вы не семья? Мы нетрадиционная семья. У большинства людей в мире нетрадиционные семьи и не такие семьи, которые они бы назвали идеалом. Есть люди с традиционными семьям, что ж, славно. Все это очень сложно. Я очень высоко ценю и уважаю родителей. На мой взгляд, это самое сложное, что только бывает в жизни. Если бы я была вынуждена это делать, то да. Но у меня есть выбор. И я выбираю, чтобы мои дети росли со своим отцом. Если бы вы увидели выражение его лица и выражения их лиц... Я бы никогда не изменила своего решения. Я бы ничего не сделала по-другому. На мой взгляд, так и должно быть, и это правильно.
- Вы решили завести Пэрис сразу после рождения Принса. Вы были готовы пройти через это снова?
- Да, нам сказали, что надо подождать. Есть такой "выжидательный период". Но Пэрис получила имя в честь города, в котором она была зачата. Мы обсуждали, как ее назвать. И я сказала "давай назовем ее Майкл". "мы не можем назвать ее Майкл, потому что она девочка". "но мне нравится Майкл, Майкл будет здорово". И он сказал "нет" И я сказала "ну ладно, Пэрис-Майкл" И я сказала "И еще я хочу, чтобы у нее было имя твоей матери". Поэтому Пэрис-Майкл Кэтрин. И мы называли ее маленькой принцессой.
- А Принса назвали в честь дедушки Майкла?
- Да.
- Вы были рады, что у вас будет девочка? Когда узнали, что ждете девочку?
- Я была рада, что я опять жду ребенка. На самом деле, это довольно здорово!
- Когда у вас есть и мальчик, и девочка?
- Нет, быть беременной! *смеется* Да, мальчик и девочка – каждого по одному сейчас. Ну дальше может родиться еще 11 мальчиков. Я была бы рада иметь еще детей. Но ситуация становилась все хуже.
- С появлением каждого ребенка внимания становилось все больше?
- Да. Все больше и больше. И я сказала "я очень сильно тебя люблю, но я просто не могу"... И нет, причина была не в детях. Причина была в прессе. Каждый раз, когда что-то происходило, об этом тут же сообщали в новостях. Для меня это было ужасно. Потому что либо этого вообще не происходило, либо было преподнесено совсем не так, как было на самом деле. И это было слишком тяжело. И я просто... Я не могу сказать, что я хотела уйти. Но я хотела отойти в сторону. Я хотела остаться в тени.
- По поводу рождения Пэрис. Было проще, чем когда рождался Принс?
- Я думаю, он был так потрясен, когда родился Принс. Потрясен всем происходившим. И когда рождалась Пэрис, он уже был в состоянии все это воспринять. И он сказал "боже, она такая красивая". Когда она появилась, он дотронулся до ее головы. И он мог лучше все прочувствовать, потому что было меньше врачей. Не было такого "боже, это ребенок Майкла, мы должны все делать правильно". Было больше похоже на обычные роды. И он сказал "о боже, как это прекрасно". Я никогда не забуду эти его слова и то, как он их произнес.
- Пресса пустилась во все тяжкие, когда родилась Пэрис.
- Серьезно?
- Да. Писали, что Майкл забрал Пэрис из комнаты, прежде чем ее успели вымыть. Практически выкрал ее и сбежал с ней.
- Как можно выкрасть собственного ребенка? Он не оставил никакой записки с требованием выкупа. Так что я очень сомневаюсь, что он ее выкрал.
- Сбежал с ней и оставил вас в больнице. Это правда?
- Я не могла идти. Эпидуральная анестезия действует от талии и ниже, и ноги не шевелятся. Так что тут ничего не поделаешь. Конечно, он забрал ребенка.
- То есть вам не хотелось побыть с дочерью после ее рождения?
- Это их время. Понимаете? Время, когда возникают узы. Во время обеих беременностей для меня было очень важным, чтобы дети Майкла знали его голос, знали что-то о нем. И он записал кассеты. Я не знаю, что было на этих кассетах. Я считаю, что это касалось только его и его детей. И по вечером, прежде чем ложиться спать, я брала такие большие наушники, надевала их на живот, и я читала примерно полчаса или 45 минут, пока играла кассета Майкла. Когда кассета заканчивалась, я убирала наушники на тумбочку рядом с кроватью и ложилась спать. И они узнали его голос, как только его услышали. Первые мгновения, первые дни после рождения – они самые важные. Многие люди этого не понимают, но это время, когда между ребенком и родителем возникает связь. Все обычно хотят прийти и посмотреть на ребенка. "Ой, дайте посмотреть на вашего малыша". Я считаю, что это недопустимое вторжение в период, который очень важен для ребенка и родителя.
- Я знаю, что Майкл хотел еще детей, потому что теперь у него есть третий ребенок, его огорчило, что вы не хотели больше детей? Он хотел иметь еще детей с вами?
- Если он и был огорчен, он был достаточно внимателен, чтобы не оказывать на меня это давление. Он понял. Он ни разу не сказал "я тебя предупреждал". Спасибо тебе за это, милый. Для нас обоих это был очень эмоциональный момент, потому что это в некотором смысле изменило нашу дружбу. У меня было ощущение, что я предаю своего друга. Но он не давил на меня. Он понял. И он знал, что если я буду ему нужна, я всегда буду рядом, надо только позвонить.
- Вы хотели вернуться к обычной жизни, которая у вас была до того, как все это произошло?
- Да. Я думала, что это возможно.
- Вам хотелось начать встречаться с другими мужчинами?
- Нет. Его очень трудно превзойти. Когда кто-то так о тебе заботится – даже если это на дружеском уровне – это очень трудно превзойти. Очень трудно. И я по-прежнему его люблю. У меня нет никакого желания кого-то искать. Его никто никогда не заменит.
- Как часто вы сейчас видитесь с детьми и с Майклом?
- У меня на это есть прямой ответ. Я с ними не вижусь. Потому что есть я скажу, что вижусь, начнутся вопросы "как часто, что вы делаете". Это очередное вторжение. Так что лучше я скажу, что не вижусь с ними.
- Не видитесь с ними?
- Потому что я не хочу вопросов, которые вторгались бы в мою жизнь. Извините. Я понимаю, что вы можете спрашивать меня, о чем хотите, но я должна провести грань в том, что касается некоторых вещей. Потому что это мое дело. И моя семья. И в таких вопросах я большая эгоистка.
- Могу я тогда спросить, являетесь ли вы частью их жизни?
- Об этом надо спросить у них. Опять же, это разговор о моей семье. Очевидно, что какое-то влияние у меня есть, поскольку они по-прежнему закрывают лица. Это была моя просьба, не его. Майкл очень гордится своими детьми. Это я в ужасе. Это я видела все эти послания, что кто-то хочет украсть его детей. Но этого не будет. Мы сделаем все возможное, чтобы этого не произошло. Нет ничего более ужасного, чем смотреть на лист бумаги, на котором написано "я их заберу". И я сказала "знаете что, я носила шарф, ничего страшного, притворитесь, как будто у вас каждый день Хэллоуин". Я думаю, что Майкл научит их, как со всем этим справляться. И я уверена, что наступит момент, когда он спросит детей "вы хотите носить шарфы?" Меня, конечно, тут же кондратий хватит, но он не будет заставлять детей делать что-то, что они не хотят. Он не такой родитель. Вовсе нет. И я не понимаю, почему все придают этому такое значение. Разве это какое-то модное заявление? Шарфы по цвету не подходят к одежде? Мы решим этот вопрос. Кто-то что-то сказал по поводу того, что он кормил младенца, накрыв его одеялом. А как это отличается от того, когда мать, когда кормит ребенка грудью, накрывает младенца одеялом? Никакой разницы в этом нет. Это что, травмирует ребенка? Я о таком ничего не читала – что накрывая лицо ребенка во время кормления, ты наносишь ему травму.
- Какими, вы думаете, вырастут ваши дети?
- Счастливыми.
- Думаете, они смогут приспособиться к миру, ведь они ведут такой необычный образ жизни? Не из-за Майкла, а из-за охраны, окружающей их, пристального внимания к ним. Вас это не беспокоит?
- Повторюсь, я думаю, что когда наступит момент, когда они смогут понять, что происходит... Они знают своего отца. Они знают, почему они здесь, как они пришли в этот мир. У него нетрадиционная жизнь, так как же можно ожидать от него, что у него будет традиционная семья? У нас своя семья, и для нас такое положение вещей подходит. Меня возмущают люди, которые считают по-другому.
- Есть ли что-то, по чему вы скучаете после развода?
- Майкл очень-очень хорошо обо мне заботился. У нас был нетрадиционный брак. Я скучаю по той близости, что была между нами, в том смысле, что мы были очень тесно связаны друг с другом. Ну, вы знаете, как бывает, когда у вас есть дети. Если бы не пресса и все это, я бы была за ним замужем всю жизнь, до тех пор пока я бы ему не надоела.
- То есть брак распался с вашей подачи?
- Да. И он не распался, я не люблю это слово "распался", ведь многие думают "развод – это финальная точка". У нас было "пожалуйста, я больше не могу, пожалуйста, мне это нужно".
У них есть прекрасная няня. Она отличная девушка. Так что в их жизни есть женщина. Если посмотреть вокруг, в мире есть много женщин, которых называют матерями, но совершенно не заслуженно. И все те, кто ругает меня за то, что я отказалась от этой роли, возможно, должны посмотреть на тех, кто взял на себя эту роль и не справляется. А Майкл прекрасно справляется с обеими ролями. Эти дети ни в чем не нуждаются. Любить больше, чем любят их, просто невозможно. Просто невозможно.
- На протяжении своей карьеры Майкл окружал себя маленькими мальчиками, дружил с ними.
- Да, мальчики всегда дружат с мальчиками.
- Вы когда-нибудь советовали ему не делать этого из-за того, как это может выглядеть со стороны?
- Я ему не мать. Я лично не видела в этом ничего предрассудительного. А как бы люди расценили это, если бы на месте Майкла была я или вы? Это неправильно, этого делать нельзя? Я не понимаю, с чего вдруг люди решили, что это нечно предрассудительное? Потому что у них возникают идеи, которые абсолютно неверны. И точка.
- Вы нормально относитесь к тому, что он постоянно находится с вашими детьми, несмотря на все эти слухи?
- Он их отец. И он не педофил.
- Вы не думаете, что он может что-то с ними сделать?
- Абсолютно нет. Ни со своими детьми, ни с чьими-то чужими детьми. Единственное, что он может сделать, это помочь им, если им будет нужна его помощь. Если он может сделать что-то, чтобы улучшись жизнь ребенка, чтобы им не было так больно, чтобы жизнь не была такая невыносимая, пусть даже всего лишь на мгновение, он сделает это. Но он никогда не причинит ребенку вреда. И я устала все это слышать. Потому что наступает момент, когда ты больше не можешь выносить всю эту ложь. И для меня этот момент наступил. И именно поэтому я даю это интервью. Я устала от вранья и всего этого дерьма.
